Самый некрасивый, безвкусный и — не вопреки, а благодаря этому — самый впечатляющий домик в этом списке. Проект изначально разрабатывался небезызвестной
Студией 44 (авторы, например, реконструкции Главного штаба). Но после вмешательства в проект заказчика, Явейн от авторства отказался.
Уже в самом названии ТК отражен третий мотив капрома — тоска по Европе. Запрос на нормализацию, признание и встраивание капром реализовывал уже известным нам способом — творческим цитированием на языке сплошного остекления и керамогранита.
ТК — долгострой, его не могут сдать вот уже 14 лет. Строительство, начавшееся в 2007 году, прервал на финальной стадии кризис 2008-го, который создатели термина считают годом смерти капрома. Зеркальное остекление четвертинки Колизея украшено аллегориями европейских столиц. Позапрошлым летом над надписью ROMA появился Октавиан Август с лицом Путина. Бронзовый Путин венчает невозможную метафоричность происходящего. Дом-ровесник Мюнхенской речи Путина играет на солнце позолотой букв EVROPA и стоит памятником самому себе, своей незавершенности. И памятником эпохе — ее вечной недостроенности, вечному становлению уже устаревшего и постоянно отодвигаемой дате конца.
Осваивая прошлое, капром дает новую оптику на современность. У большинства краеведов и урбанистов до сих пор принято шарахаться от капрома. Но отворачиваясь от вызывающей несовременности и неуместности здания, мы парадоксально современность упускаем. Эпоха всерьез осмысляется как эпоха, когда она заканчивается. И характеризует ее чаще всего отношение к предыдущей. Мода на историю тоже устаревает, и ничто так красноречиво не указывает на современность, как то, чего она чурается в своем недавнем прошлом.
Капром бежал от сухого, забронзовевшего советского модернизма в Россию, которую мы потеряли, или в светлое европейское будущее. То, что пришло на смену капрому, бежит от безалаберности и вопиющего неравенства девяностых и безвкусицы сытых нулевых. Бежит в нарочито скромный
неомодернизм. Прячет все неуклюжее и неказистое за гладеньким
вентфасадом.
То, что кажется нам пошлым и смешным, те слова, которыми мы ругаем позапрошлое десятилетие, ближе всего оказывается к нашей боли, нашей травме. Понять капром — значит понять эпоху, которая никак не хочет закончиться; значит понять, откуда мы, когда мы.
Захар Лисицын