ЭДИТОРИАЛ
Три года назад мы возникли как лайфстайл медиа, но теперь закрываемся, — стиль жизни и образ мысли, о которых мы писали, больше не существуют.
За эти три года через The Swings прошло около сотни начинающих авторов, дизайнеров, редакторов и переводчиков. Для нас самих, и, надеемся, для многих из тех, кто публиковался у нас или выступал на наших фестивалях, журнал послужил не только платформой для высказывания, но и платформой отправления в творческом поиске и профессиональном росте. Надеемся, что и среди наших читателей оказалось немало вдохновленных на свершения и свержения.
Закрываясь, мы выпускаем номер с ответом на основной вопрос, нам адресованный — а где мы были 8 лет? В этом номере мы рассказываем, каким был Петербург 2010-х, потому что мы хотели бы понять, как такой стильный город умных и красивых может остаться сегодня таким же комфортным и апатичным, каким был и год назад, и все последнее довоенное десятилетие. Почему открытость и прогрессивность, ориентированность на ценности из Европы и бизнес с Азией, немецкие диджеи и модные винтажки, огромные выставки и крафтовые бары не вырастили борьбу за свой выбор, а скорее притушили и растушевали протест? Мы думали над этим в полярных материалах прошлых номеров, обсуждая сложность простых вещей, грань между позерством и серьезностью, связь образа мысли с образом жизни, искусство и реальность, психологическую стабильность и локдауны в разных странах, пользу и вред комфорта, профессии петербуржцев и пассивную агрессию новой этики.
В нашем последнем номере мы отказываемся раскачивать качели-лодочки между ложными дихотомиями и просто фиксируем недавнюю историю мирного, слишком мирного города. Ведь раскачивая эти качели, мы вдохновлялись революциями, но смогли лишь убаюкать себя. Прощаясь с журналом, мы прощаемся с детством и беззаботным временем. Нам важно рассказать о ярком мире нашей юности, чтобы не забывать, какой мир мы утратили не только из-за нашего взросления, но и из-за старения режима. Ведь только имея светлый образ наивного счастья, мы сможем бороться с мраком и цинизмом вокруг. Только помня лучшее о доме, мы сможем вернуть его себе. И только признав, что через свойства нельзя достичь сути, мы поймем, что модно одетый — не значит свободный, начитанный — не значит умный, а красивый — не значит хороший. Иными словами, если и были у нас кино, выставки, театр, дизайн и кофе не хуже, чем в западных столицах, еще не значит, что наше общество — такое же свободное и правовое.
Прощаясь с нами, вы прочтете
— о романтизме середины 2010-х и подростках в антиутопиях;
— о культуре фандомов и одежде из секондов;
— о наслоении архитектурных стилей и граффити на них;
— о татуровках и автостопе;
— и о главном пространстве тех лет и занятий — лофт-проекте Этажи.
Подольская Верена
Оформление: Татьяна Андреевская
Номер редактировали: Маргарита Мкртычева, Дарья Манжура, Димочка Невидящий, Катя Карасева
За эти три года через The Swings прошло около сотни начинающих авторов, дизайнеров, редакторов и переводчиков. Для нас самих, и, надеемся, для многих из тех, кто публиковался у нас или выступал на наших фестивалях, журнал послужил не только платформой для высказывания, но и платформой отправления в творческом поиске и профессиональном росте. Надеемся, что и среди наших читателей оказалось немало вдохновленных на свершения и свержения.
Закрываясь, мы выпускаем номер с ответом на основной вопрос, нам адресованный — а где мы были 8 лет? В этом номере мы рассказываем, каким был Петербург 2010-х, потому что мы хотели бы понять, как такой стильный город умных и красивых может остаться сегодня таким же комфортным и апатичным, каким был и год назад, и все последнее довоенное десятилетие. Почему открытость и прогрессивность, ориентированность на ценности из Европы и бизнес с Азией, немецкие диджеи и модные винтажки, огромные выставки и крафтовые бары не вырастили борьбу за свой выбор, а скорее притушили и растушевали протест? Мы думали над этим в полярных материалах прошлых номеров, обсуждая сложность простых вещей, грань между позерством и серьезностью, связь образа мысли с образом жизни, искусство и реальность, психологическую стабильность и локдауны в разных странах, пользу и вред комфорта, профессии петербуржцев и пассивную агрессию новой этики.
В нашем последнем номере мы отказываемся раскачивать качели-лодочки между ложными дихотомиями и просто фиксируем недавнюю историю мирного, слишком мирного города. Ведь раскачивая эти качели, мы вдохновлялись революциями, но смогли лишь убаюкать себя. Прощаясь с журналом, мы прощаемся с детством и беззаботным временем. Нам важно рассказать о ярком мире нашей юности, чтобы не забывать, какой мир мы утратили не только из-за нашего взросления, но и из-за старения режима. Ведь только имея светлый образ наивного счастья, мы сможем бороться с мраком и цинизмом вокруг. Только помня лучшее о доме, мы сможем вернуть его себе. И только признав, что через свойства нельзя достичь сути, мы поймем, что модно одетый — не значит свободный, начитанный — не значит умный, а красивый — не значит хороший. Иными словами, если и были у нас кино, выставки, театр, дизайн и кофе не хуже, чем в западных столицах, еще не значит, что наше общество — такое же свободное и правовое.
Прощаясь с нами, вы прочтете
— о романтизме середины 2010-х и подростках в антиутопиях;
— о культуре фандомов и одежде из секондов;
— о наслоении архитектурных стилей и граффити на них;
— о татуровках и автостопе;
— и о главном пространстве тех лет и занятий — лофт-проекте Этажи.
Подольская Верена
Оформление: Татьяна Андреевская
Номер редактировали: Маргарита Мкртычева, Дарья Манжура, Димочка Невидящий, Катя Карасева
Быть подростком в России 2014-2017 годов было довольно интересно — почти стерлось ощущение, что современная западная культура доходит до нас медленно, как это было раньше. Российские тинейджеры могли впитывать те же популярные тогда фильмы, сериалы и музыку, что и подростки запада, однако ощущали все, конечно же, особенным образом.
РОМАНТИЗМ 2010-Х
Если бы каждый раз за высказывания о моих татуировках в духе «что это значит» и «это ж на всю жизнь» мне давали по рублю, то сейчас у меня мог бы быть 1 доллар.
За последние несколько лет в России отношение к татуировкам сменилось с резко-негативного на нейтральное. На глазах миллениалов и зуммеров искусство прошло путь от криминального и осуждаемого к вполне приемлемому и выставляемому в ГМИИ Пушкина в Москве.
За последние несколько лет в России отношение к татуировкам сменилось с резко-негативного на нейтральное. На глазах миллениалов и зуммеров искусство прошло путь от криминального и осуждаемого к вполне приемлемому и выставляемому в ГМИИ Пушкина в Москве.
ЕЩЕ НА ЛБУ СЕБЕ НАБЕЙ
Сложно оценить, насколько такая репрезентация подростковой жизни соответствует действительности. Как бы то ни было, в юном возрасте то, что мы смотрим, читаем и слушаем воспринимается ближе к сердцу. Нередко подростки перенимают какие-то черты у любимых героинь и героев. Так какими были люди, повлиявшие на формирование личностей нашего поколения?
«Скинс», «Стыд», «Бесстыжие» и «Американская история ужасов» в диалогах и монологах.
СЕРИАЛЫ
Высокие белые airforce, подвороты на джинсах, «паленый» шмот и чокеры — до боли знакомые зумерам атрибуты 2015-2017 годов. Это время можно охарактеризовать закатом субкультуры тамблера и исчезновением понятия «субкультуры» как таковой: произошло абсолютное смешение стилей. Подростки взяли все лучшее от хипстеров и скейтеров, придумав свои уникальные способы одеваться.
СЕКОНДЫ — МОДНЫЙ ХРАМ
ДОМИКИ
ПАЗЛ ИЗ ДВУХ ЧАСТЕЙ
Я хорошо запомнил, как в одном учебнике русской истории после главы, посвященной 1940-1950-м гг., было сказано, что ни одного значительного произведения искусства в этот период не появилось. Про последние 8 лет (которые, впрочем, слабо отличаются от предпоследних) можно сказать то же самое. Наше общество давным-давно погрузилось в сладковато-сонную атмосферу застоя. Здесь ничего не происходит, но многих это, признаться, устраивает. Как так получилось? (Эта заметка родилась по мотивам двух колонок, посвященных градозащите. Поэтому я продолжу развивать мысль, прибегая к архитектурным примерам).
В 2014 году в провинциальном Архангельске жил мальчик четырнадцати лет, звали его Сёма Некрасов. Он рисовал в школьных тетрадях и ходил в художку, а еще пытался социализироваться и примкнуть к бунту против несправедливого взрослого мира. При таких данных дорога его ждала одна: в мир субкультуры граффити, из которой еще не успел выветриться дух свободы.
Постграффити в 2014 — 2017 гг. Оно менялось, чтобы умереть
ГРАФФИТИ
В какой-то момент нашей жизни усталость скапливается в таком количестве, что бороться против мелких гадостей существования становится уже почти невозможно. И когда в прописных истинах и «правилах» жизни нет больше спасения — мы обращаемся к фильмам, книгам, аниме или сериалам, которые помогли бы отвлечься, герои которых бы своим примером доказали, что нет ничего, что человек и его сила воли не смогли бы превозмочь.
Мотивируя бороться: образ подростков в антиутопиях 2010-х
АНТИУТОПИИ
Я путешествовала, сколько себя помню: моя непоседливая мама вывозила меня в дикие условия и в разные города с тех пор, как мне стукнуло три. На сегодня ничего не изменилось — даже эту заметку я пишу в поезде. С концепцией бюджетных поездок я познакомилась в старшей школе, в 2014-2015-х годах, читая блоги молодых и смелых путешественников. Первый выезд автостопом и вписка по каучу случились, кажется, в 2018-м. И в итоге самые невероятные истории происходили со мной благодаря тому, что когда-то я не испугалась путешествовать без денег.
САМ СЕБЕ МАГЕЛЛАН
АВТОСТОП
Сейчас в Петербурге беснуются совершенно везде. Концертные залы, выставочные центры, лофто-подобные заводы теперь не скапливаются лишь в пределах «центрального» острова, порой приходится свернуть с Гостиного двора, и не в сторону Мучного переулка, а в метро, пытаясь добраться до отдаленных развлечений.
ЭТАЖИ ЕСТЬ ЦЕНТР МИРА
ЛОФТ ЭТАЖИ
